Когда мы переплывали по Уще в Валдобу, а потом между островков и плавней из Валдобы в Дриссу я был потрясен тем, что в нескольких белорусских селах надписи на стенах и вывесках были выполнены арабской вязью. Местное населенеие, светловолосое и белокожее никак не походило на азиатов, разговаривало исключительно по белорусски и с трудом разбирало русскую речь. Это были глухие деревни в среди лесов, болот и запутанных речных проток. Все сообщение со внешним миром и между соседними местечками было только по воде, на лодках. Сейчас это звучит довольно дико, но именно так было все еще тридцать лет назад. Мне тогда было 14 лет и леса с голубикой, мхом и грибами по колено, огромными лосями, сказочными соснами и стволами елей покрытыми мехом лишайников, рыбами, на спины которых под водой с байдарки страшно смотреть и просторами болот настолько разрушили рамки обыденности, что арабские надписи в чудесной сказочной стране лесов и озер были удивительны, как и все прочее здесь, но совершенно естественны. Мне даже в голову не приходило спросить что и почему. Для сказки все было вполне гармонично. Сколько я потом не рассказывал об этих арабских вывесках в белорусской глуши, мне никто никогда не верил пока, несколько лет назад, когда я учил арабский, меня не попросили помочь с переводом нескольких довоенных белорусских документов. Меня предупредили, что нужно только прочитать, -- они все сами поймут. Только прочитать, язык они знают, это их родной язык, но буквы ...
Когда я начал разбирать нестройные и слишком округлые рук'а и по слогам читать я чуть не упал со стула. Это был не арабский, не фарси, не татарский, не турецкий. Это был совершенно понятный и слегка комичный для нашего слуха белорусский. Та дивная сказка, из-за которой надо мной с детства смеялись, снова вернулас и снова в полной и чистой раельности.
Все по честному, даже в Википедии написано.
