Никто не мог победить ашура Рамбху, поскольку из каждой капли крови,
упавшей на землю из его раны втавал хазар демонов. Шоб было понятно,
проблема с Рактабриджи возникла не у людей, а у вполне могущественных
богов. Рамбха борзел с каждым днем и, в конце концов, решил, что он
вполне может править миром. Боги, потерпев хренову тучу поражений в боях
с Рамбхой затосковали и собрались на сходку. Разрулить ситуацию, в
качестве последнего шанса поручили Чамунде, которая не стала махаться с
Рактабриджи, а воткнула ему в шею трезубец мужа и выпила всю его кровь
до последней капли.
Есть мнение, что Лефевр сыграл не последнюю роль в разрушении Совка. Пятнадцать лет назад, читая Лефевра в полном изумлении, я плевался в сторону Отцов-методологов советской епархии и понимание событий последнего десятилетия для меня становилось прозрачным и ясным. Я до сих пор на отцов смотрю с некоторым ехидсвом ага. Россия упорно лезет на классические, исследованные и подробно исследованные и описанные грабли.
В интервью 2003 года Лефевр говорил: « В 1980 году я построил рефлексивную модель субъекта, устанавливающего отношения с другим субъектом. Оказалось, что существуют два класса субъектов. Субъекты первого класса поднимаются в своих глазах и в глазах других субъектов первого класса, когда устанавливают отношения компромисса, или сотрудничества, с другими субъектами. В отличие от них субъекты второго класса поднимаются в своих собственных глазах и в глазах других субъектов второго класса, когда устанавливают отношения конфликта, или конфронтации, с другими субъектами. Я ввел понятие двух этических систем, заключив, что субъекты первого класса принадлежат первой этической системе, а субъекты второго класса – второй этической системе. Отмечу, что в схеме этических систем выбор того или иного отношения с другим человеком диктуется не практической выгодой, а моральным значением. Так, в рамках первой этической системы достойный человек должен стремиться к компромиссу с другим даже в случае, когда такой компромисс не приносит выгоды, а в рамках второй этической системы достойный человек должен стремиться к конфронтации, даже если эта конфронтация фактически вредна. Проведя большой эмпирический анализ, я пришел к выводу, что в американском обществе доминирует первая этическая система, а в советском – вторая. Я опубликовал результаты своих исследований в ряде статей и в книге «Алгебра совести», первое издание которой вышло на английском языке в 1982 году, а русский перевод второго английского издания – в 2003-м. Идея рефлексивного управления получила определенный резонанс, и в 1985 году я был приглашен в Вашингтон в Белый дом. Меня встретил Джек Мэтлок, бывший в то время специальным помощником президента Рейгана по стратегическим вопросам. Позже он был американским послом в Москве и стал хорошо известен в Советском Союзе. Мэтлок провел меня в свой кабинет, и мы беседовали полтора часа. Он сказал мне, что американское правительство собирается начать переговоры с советским правительством, чтобы серьезно снизить уровень напряженности между странами. Далее он добавил, что знаком с моими работами и думает, что учет различий между этическими системами Соединенных Штатов и Советского Союза может оказаться полезным при ведении переговоров. Начать работу я решил с изучения того, как в культурах Советского Союза и Соединенных Штатов отражается процесс переговоров. Для этого я стал анализировать прессу.
Результат оказался совершенно ошеломительным. Например, происходит встреча представителей СССР и Америки. Комментарий советской прессы примерно следующий: «Встреча показала, что пропасть между прогрессивной позицией советского правительства и позицией американских апологетов холодной войны еще более углубилась». Комментарий американской прессы звучит примерно так: «Встреча продемонстрировала определенное сближение позиций американского и советского правительств, хотя вопросы остались неразрешенными». И это высказывания об одном и том же событии! Советская пресса подчеркивает идею конфронтации, а американская – идею компромисса. Я нашел десятки таких примеров. Объяснение лежит в различии этических систем. Для советского правительства признание в компромиссе есть позорящий факт, а для американского правительства признание в конфронтации есть позорящий факт. Эти идеи я положил в основу метода, который назвал контролируемой конфронтацией, описал его в своем отчете и послал в Белый дом. Процесс переговоров в рамках метода контролируемой конфронтации состоит из двух этапов. На первом технические эксперты должны выработать приемлемое для каждой стороны фактическое снижение уровня напряженности, а на втором – политические лидеры, используя стандартную риторику своей этической системы, оглашают заранее сформулированные результаты первого этапа переговоров. В отчете, который был послан в Белый дом, я назвал такую схему переговоров метадипломатией. Основа моего предложения состояла в том, чтобы не требовать от Горбачева публичного компромисса с Рейганом. Такой компромисс выглядел бы как политическое поражение. Ему нужно дать возможность представить сокращение вооружений как одностороннюю акцию советского правительства, никак не связанную с компромиссом с американской стороной. Этот план, в общих чертах, был реализован и положил начало концу холодной войны. Постсоветская Россия начала создавать свою внешнюю политику практически заново. Только в последние три-четыре года стала проявляться ее линия. И сегодня уже ясно, что эта политика, так же как и политика Советского Союза, строится на основе второй этической системы. Россия, к сожалению, стала порождать врагов на международной арене».
Ах, вот ничего же не изменилось.Также, как 25 лет назад, как в Дви Махатмье, Чамунда выпивает кровь Рамбхи.
Есть мнение, что Лефевр сыграл не последнюю роль в разрушении Совка. Пятнадцать лет назад, читая Лефевра в полном изумлении, я плевался в сторону Отцов-методологов советской епархии и понимание событий последнего десятилетия для меня становилось прозрачным и ясным. Я до сих пор на отцов смотрю с некоторым ехидсвом ага. Россия упорно лезет на классические, исследованные и подробно исследованные и описанные грабли.
В интервью 2003 года Лефевр говорил: « В 1980 году я построил рефлексивную модель субъекта, устанавливающего отношения с другим субъектом. Оказалось, что существуют два класса субъектов. Субъекты первого класса поднимаются в своих глазах и в глазах других субъектов первого класса, когда устанавливают отношения компромисса, или сотрудничества, с другими субъектами. В отличие от них субъекты второго класса поднимаются в своих собственных глазах и в глазах других субъектов второго класса, когда устанавливают отношения конфликта, или конфронтации, с другими субъектами. Я ввел понятие двух этических систем, заключив, что субъекты первого класса принадлежат первой этической системе, а субъекты второго класса – второй этической системе. Отмечу, что в схеме этических систем выбор того или иного отношения с другим человеком диктуется не практической выгодой, а моральным значением. Так, в рамках первой этической системы достойный человек должен стремиться к компромиссу с другим даже в случае, когда такой компромисс не приносит выгоды, а в рамках второй этической системы достойный человек должен стремиться к конфронтации, даже если эта конфронтация фактически вредна. Проведя большой эмпирический анализ, я пришел к выводу, что в американском обществе доминирует первая этическая система, а в советском – вторая. Я опубликовал результаты своих исследований в ряде статей и в книге «Алгебра совести», первое издание которой вышло на английском языке в 1982 году, а русский перевод второго английского издания – в 2003-м. Идея рефлексивного управления получила определенный резонанс, и в 1985 году я был приглашен в Вашингтон в Белый дом. Меня встретил Джек Мэтлок, бывший в то время специальным помощником президента Рейгана по стратегическим вопросам. Позже он был американским послом в Москве и стал хорошо известен в Советском Союзе. Мэтлок провел меня в свой кабинет, и мы беседовали полтора часа. Он сказал мне, что американское правительство собирается начать переговоры с советским правительством, чтобы серьезно снизить уровень напряженности между странами. Далее он добавил, что знаком с моими работами и думает, что учет различий между этическими системами Соединенных Штатов и Советского Союза может оказаться полезным при ведении переговоров. Начать работу я решил с изучения того, как в культурах Советского Союза и Соединенных Штатов отражается процесс переговоров. Для этого я стал анализировать прессу.
Результат оказался совершенно ошеломительным. Например, происходит встреча представителей СССР и Америки. Комментарий советской прессы примерно следующий: «Встреча показала, что пропасть между прогрессивной позицией советского правительства и позицией американских апологетов холодной войны еще более углубилась». Комментарий американской прессы звучит примерно так: «Встреча продемонстрировала определенное сближение позиций американского и советского правительств, хотя вопросы остались неразрешенными». И это высказывания об одном и том же событии! Советская пресса подчеркивает идею конфронтации, а американская – идею компромисса. Я нашел десятки таких примеров. Объяснение лежит в различии этических систем. Для советского правительства признание в компромиссе есть позорящий факт, а для американского правительства признание в конфронтации есть позорящий факт. Эти идеи я положил в основу метода, который назвал контролируемой конфронтацией, описал его в своем отчете и послал в Белый дом. Процесс переговоров в рамках метода контролируемой конфронтации состоит из двух этапов. На первом технические эксперты должны выработать приемлемое для каждой стороны фактическое снижение уровня напряженности, а на втором – политические лидеры, используя стандартную риторику своей этической системы, оглашают заранее сформулированные результаты первого этапа переговоров. В отчете, который был послан в Белый дом, я назвал такую схему переговоров метадипломатией. Основа моего предложения состояла в том, чтобы не требовать от Горбачева публичного компромисса с Рейганом. Такой компромисс выглядел бы как политическое поражение. Ему нужно дать возможность представить сокращение вооружений как одностороннюю акцию советского правительства, никак не связанную с компромиссом с американской стороной. Этот план, в общих чертах, был реализован и положил начало концу холодной войны. Постсоветская Россия начала создавать свою внешнюю политику практически заново. Только в последние три-четыре года стала проявляться ее линия. И сегодня уже ясно, что эта политика, так же как и политика Советского Союза, строится на основе второй этической системы. Россия, к сожалению, стала порождать врагов на международной арене».
Ах, вот ничего же не изменилось.Также, как 25 лет назад, как в Дви Махатмье, Чамунда выпивает кровь Рамбхи.
