Когда я первый раз уезжал из Индии, с непривычки я был покрыт толстым слоем долгих путешествий, не смотря на толстые пачки визаголдов в карманах дико выгоревших и затертых штанов. Я выглядел, как настоящий бомжара, небритый, с пыльными волосами, завяванными в узел на макушке, в сломанных очках и заношенной всмэрть футболке.
Я слишком привык быть путешественником, -- мне было совершенно пофигу, как меня оценивают и что думают обо мне. Вокруг меня были люди, которые с вероятностью, не отличимой от 100% меня больше никогда не увидят. Я совершенно точно знал, при этом, что люди, чье отношение для меня ценно и важно, будут оценивать меня совсем не по гламурности штанов. Мне даже нравилась пропасть между видимым и настоящим мной.
Когда я вышел после погранконтроля в холодном Борисполе (здравствуй, унылая родина!), ловя на себе высокомерные и презрительные взгляды подгламуренных соотечественников я с кристальной ясностью вдруг понял, -- вокруг меня такие же индусы, я их, с вероятностью не отличимой от 100% больше никогда не увижу, а если и увижу, то с абсолютно 100% вероятностью не узнаю. Ну да, а люди, чье отношение для меня ценно и важно, оценивают меня не по моим сегодняшним, вытертым об гималайские камни штанам.
Ах, с тех пор я ни разу больше не надел галстук.
