Утром встал, -- Лиза уже в школе. Почистил зубы, натянул джинсы, съездил к елкам. Там хорошо, но двойственно, как бы еще лето, вполне себе лето по ощущениям, но уже совсем не оно. И небо не синее, не осеннее, и солнце жарит, и стрекозы, но нифига не лето. Пол часа покружил между сосен, вдруг почему-то вспомнив Гуссерля и разговор о его «Бунте Коперника» с Юджином в Одессе лет пятнадцать назад. Тогда мне попалась в руки странная брошюрка, -- книга для чтения к курсу философи профессора такого-то философского факультета университета Цинциннати. Я тогда думал, что мне нравится и близок Хайдеггер и с тоскливым идиотизмом продирался сквозь невероятно занудные заросли немецкой феноменологии. Меня поразили последовательно две вещи, сперва то, что в этой книжке весь Аристотель занял десятка полтора страниц, а Гуссерлю, с которым я мучительно боролся уже второй месяц, посвящено страницы, наверно две. Я, в свое время мужественно прочитал с конспектом три, кажется толстенных тома Аристотеля и на американскую книжицу смотрел с брезгливостью -- «Они тупые!» При этом у меня в голове была непроходимая каша, а Юджин весьма бодро ориентировался в концепциях и демонстрировал дивную ясность понимания и представлений. Он чувствовал себя в контексте, как в родном с детства городе, а я, как феранг с выпученными глазами, высадившийся на незнакомой территории, но начитавшийся путеводителей.
-- А когда ты прочитал Гуссерля?
-- Да я его, собственно и не читал, разве что в ридингбук в универе.
-- И все?
-- И все.
-- И Аристотеля?
-- И Аристотеля.
-- Там же всего пять страниц!
-- Ну и что, а ты действительно читал все полные тексты?
-- Ну да, я практически все, на что ссылаюсь, старался прочитать в полном не адаптированном виде.
-- Ты с ума сошел! Зачем тебе это надо! Именно от этого у тебя такая дикая путаница! Если ты читаешь целиком источники, у тебя же никогда не остается времени, чтобы их осмыслить и понять. Это же дурная и бессмысленная трата времени. Это же формально и совершенно нелепо. Так поступали в средневековых университетах, где рассматривали в десятки, да скорее в сотни раз меньше источников, чем в наше время!
-- А у тебя из-за твоих ридингбуков такие дикие упрощенные представления! Ты жрешь интеллектуальный фастфуд и пытешься рассуждать о вкусах высокой кухни! Это бред.
-- Да я его, собственно и не читал, разве что в ридингбук в универе.
-- И все?
-- И все.
-- И Аристотеля?
-- И Аристотеля.
-- Там же всего пять страниц!
-- Ну и что, а ты действительно читал все полные тексты?
-- Ну да, я практически все, на что ссылаюсь, старался прочитать в полном не адаптированном виде.
-- Ты с ума сошел! Зачем тебе это надо! Именно от этого у тебя такая дикая путаница! Если ты читаешь целиком источники, у тебя же никогда не остается времени, чтобы их осмыслить и понять. Это же дурная и бессмысленная трата времени. Это же формально и совершенно нелепо. Так поступали в средневековых университетах, где рассматривали в десятки, да скорее в сотни раз меньше источников, чем в наше время!
-- А у тебя из-за твоих ридингбуков такие дикие упрощенные представления! Ты жрешь интеллектуальный фастфуд и пытешься рассуждать о вкусах высокой кухни! Это бред.
Тут я, должен признаться, что уже тогда, произнося эту фразу, я понимал полное и бесспорное его преимущество в предмете. Мой ответ был исключительно риторическим и не честным. Это был, на самом деле жест отчаяния. Тем не менее, тогда я остался при своем твердом убеждении, что тексты нужно читать полностью, разбирая самостоятельно и мучительно до последней капли крови.
Но сейчас, высматривая в хвое твердые коричневые шляпки, я вдруг понял всю бессмысленность и весь идиотизм мучительного перечитывания источников. Не читают же математики в универе книги Эйлера или Лагранжа (Зря, конечно, на самом деле увлекательное чтение, для того, кто понимает), зоологи не читают Дарвина, хотя его «Путешествие натуралиста» реально движет крышу. Я всегда, в том числе в смешной академической юности, был уверен, что вовсе не нужно помнить, как решается какая-нибудь задача Розенблита-Паулига, достаточно просто системной культуры мышления и представлений, чтобы столкнувшись с ней найти в тех самых сладчайших источниках ее решение. Да, я ее в университете учил, и даже знал и сдавал, но нет никакой катастрофы в том, что я ее не помню. Я и сейчас, двадцать лет спустя, нырнув в справочники с легкостью разберусь в подобном материале. Они не тупые, они очень даже наоборот. Особенно остро это стало ясно сейчас, когда источники, по крайней мере классические, доступны свободно и в любой момент с любыми мыслимыми комментариями и разъяснениями самых невероятных авторитетов и специалистов. Достаточно просто набрать в командной строке ...
Иными словами старорежимная книжная мудрость и энциклопедическая эрудиция, считавшиеся несомненными добродетелями все больше превращаются в говно. Коллекционирование знаний стало столь же бестолковым и бездарным, как коллекционирование книг. Оно заслуживает уважения лишь в той же степени, в какой его заслуживает коллекционирование бабочек или магнитиков на холодильник. Мандельштам в «Разговоре о Данте» говорит о «школе быстрейших ассоциаций» и «клавишной прогулке по античной классике». Мир радикально изменился и вместо пыльных шкафов систематического каталога теперь нежные и мягкие клавиши ноутбука. Ценность имеет теперь только лишь культура системного мышления и представлений, -- первый раз Гуссерля можно без ущерба прочитать в сублимированном виде в брошюрке для чтения к курсу философии университета Цинциннати.
За получасовую прогулочку с Гуссерлем между соснами я снова накосил десяток дивных белых грибов. Cделаем рагу с белым вином, розмарином, мускатом, эстрагоном, джабаром и сельдереем, а следующие будем сушить на зиму на ниточках. Хе-хе.
За получасовую прогулочку с Гуссерлем между соснами я снова накосил десяток дивных белых грибов. Cделаем рагу с белым вином, розмарином, мускатом, эстрагоном, джабаром и сельдереем, а следующие будем сушить на зиму на ниточках. Хе-хе.
